Первый встречный мне симпатичен, если каких-то агрессивных действий нету, я его воспринимаю своим. А уж если есть, то неважно, в чей адрес, я так же остро буду злиться и ненавидеть. Потом злость отступит и я пойму, что во мне это тоже есть. Опять буду ощущать странное родство с агрессором. В жертву постараюсь не превратиться, конечно, но теплое чувство останется.
Я комплексовала из-за этой особенности. Легко заплакать, легко засмеяться, легко любить, ненавидеть, прощать, сочувствовать. Думала, может, даже диагноз какой.
Как-то общались с педагогом из театральной студии и она сказала кратко - это у тебя профессиональное.
Мне стыдно, она странно выразилась. Я ничему не училась же.
Для успокоения полезла в толковый словарь. Есть там одно из значений у слова "профессиональный" - свойственный профессии. То есть просто склонность.
Еще бы мне было не плакать на рассказе о молодой гвардии - это не чужая тетка с деревяшкой, замотанной в тряпки, стоит на сцене. Это я со своим маленьким сыном и мне надо прыгнуть в шахту, а потом меня засыпят. Кто засыпет? Фашист. Страшный человек. Какая в нем жестокость. Вот это сложно переложить на себя. А может, женщина чужая для него, враг? Ее страна - соперник, конкурент, надо уничтожить, разрушить для собственного покоя и счастья. Рядом же свои, те, с кем он дружит, кого уважает, на кого он похож и с кем отождествиться легко. Еще страшно не выполнить приказ, может, самого убьют за неподчинение, да и все ведь выполняют, как будто так и надо. Ведь она - чужая.
А потом, быть может, необязательно, но все-таки, когда война будет проиграна и его каким-то чудом пощадят, та женщина с ребенком будет сниться ему, он со щемящей жалостью посмотрит на ее лицо и потихоньку начнет пробиваться ощущение - она была все-таки своя.
